Рассказ Владимира Александровича Лазурского
History of family

Рассказ Владимира Александровича Лазурского

Записано со слов Владимира Александровича Лазурского      18 февраля 2010 г.

 

Я по профессии переводчик с испанского. Переводил в основном техническую литературу. Одно время был директором конно-спортивной базы.

Отец и мама поженились в 1943 году в Одессе, которая тогда был оккупирована румынами.

*   *   *

Моя бабушка, Наталья Михайловна Богомолец (Лазурская) встречалась с профессором филологии Сергеем Дурилиным по поводу архива Марии Заньковецкой. Мой отец помогал профессору разбирать архив актрисы.

В последние годы она была парализована. Не разговаривала. Моя мама смотрела за ней. А чтобы не засыпать научилась вышивать. Отец, когда к нему после ее смерти начали приходить, отдавал многие архивные материалы, связанные с М. Заньковецкой.

*   *   *

Помню, что когда-то была у нас фотография «дяди Вади» (Вадима Михайловича Богомольца, старшего брата  Наталии Михайловны Лазурской.Ред.). Она висела у отца в кабинете. А куда она исчезла – не знаю. Может, она сейчас у потомков Димы Лазурского (Вадима Владимировича, старшего сына Владимира и Натальи Лазурских.Ред.). Отец дарил ему какие-то фотографии, не помню точно.

*   *   *

Я с детства знал, что буду охотником. Я прекрасно помню атмосферу, которая царила на даче, когда начинался охотничий сезон. Приезжал мой отец, Олег Александрович Богомолец, Игорь Ищенко (его женой была Татьяна Андреевна Гречко – дочь министра обороны). Помню, как они пришли с охоты. Я спал, а Игорь мне принес и показал дикую утку. И я понял, что тоже буду охотиться. И не пропускал ни одного охотничьего сезона. Только в позапрошлом году, когда у меня случился инсульт, я продал ружья.     

*   *   *

В одесской квартире деда (Владимира Федоровича Лазурского) сейчас живет семья профессора Шейкевича. Дед им подарил эту квартиру.  Они многие материалы, касающиеся деда, передали в архив Одесского университета.

*   *   *

В Киеве был такой чтец – Журавлев. Очень популярный. А мы с бабушкой (Натальей Михайловной Лазурской. – Ред.) любили гулять по Киеву. Во время одной такой прогулки на Владимирской горке я бабушку познакомил с Журавлевым. Он со мной как с ребенком заиграл, слово за слово, тут бабушка подошла. Она была охочей до всяких известных личностей. Не то чтобы известных – неординарных. Она охотно с ними знакомилась. Ей интересны были люди сами по себе. Журавлев потом бывал в доме у нас неоднократно. Многие были. И Константин Данькевич, композитор. И великий музыкант Мстислав Ростропович. Бабушка читала мне стихи. Она научила меня читать прежде, чем я пошел в школу.

*   *   *

Наталья Михайловна дружила с моей бабушкой по материнской линии, Софьей Арсентьевной. Эти две старых женщины были совершенно разные, противоположные. Мамина мама была вообще безграмотной. Но они прожили всю жизнь вместе, душа в душу, насколько они любили друг друга. Однажды Софья Арсеньевна пошла на базар и принесла курицу. И курица эта вдруг куда-то исчезла. Начали ее искать – а она забралась к отцу на кровать. Пришел отец с работы. Бабки курицу позвали: «Галя, Галочка! Цып-цып-цып». Курица пришла. Они решили, что эта курица гениальная. Так она прожила потом у нас более семи лет.

*   *   *

Бабушку Тасю невозможно было вывести из себя. Она никогда не кричала, даже не повышала голос. Могла, конечно, отшлепать, если напроказничаю. Розги она не вводила, но в ухо вставить могла. Называла меня «Вовчик», «Вовка».

*   *   *

Наталья Михайловна до конца жизни была большой театралкой. Не пропускал ни одного спектакля, всегда интересовалась театральной жизнью. «Бабы Таси нет – баба Тася в театре». Потом обсуждала все пьесы с моим отцом. Кино ее интересовало очень мало.

Вместе с ней мы ходили на спектакли – в ТЮЗ, еще куда-то. Но к театру она меня целенаправленно не приучала. У нее – театр, у меня – марки, голуби, охота.

Она одинаково хорошо разговаривала на украинском и русском языках.   

*   *   *

Мы в Киеве жили в доме на последнем этаже. Помню, к нам часто залетали летучие мыши. И Наталья Михайловна вместе с Софьей Арсеньевной брали зонтики, прыгали и выгоняли их.   

*   *   *

Сохранилось письмо моего отца к Константину Паустовскому в ответ на его роман «Дым отечества». Там очень много замечаний к этому роману. С Паустовским они не были лично знакомыми, но переписывались. Отец был очень въедливым читателем, не признавал ни малейших неточностей. «В те годы жизнь была неизмеримо тяжелей, чем это может показаться молодому читателю романа «Дым отечества», который сам не пережил трудностей и ужасов военных лет».

*   *   *

Я навсегда запомнил фразу, которую мой дед (В. Ф. Лазурский) сказал моему папе: «Запомни, сынок: ничего нет гаже на свете, чем война и советская власть». И как он был прав! Наталья Михайловна тоже советскую власть абсолютно не признавала. Ни в коей мере!

Моего деда (В.Ф. Лазурского) вытянул из тюрьмы Александр Александрович Богомолец. Деда посадили уже после войны. Они жили на оккупированной территории в Одессе, и дед дружил с итальянским послом. И на основании этого деда и посадили.

И Александр Александрович его оттуда вытащил, за что я его безгранично уважаю. И он не был членом партии ни одного дня. И советскую власть он абсолютно не жаловал. И мой отец тоже ни одного дня не был членом партии. И меня так воспитали, и брата моего. Я помню, когда Катя (Екатерина Олеговна Богомолец. – Ред.) вступила в партию, моя мама спросила – зачем тебе это надо? Она в ответ: «Ну, Надечка, знаешь, есть какие-то идеалы». – «Какие идеалы? Вот смотри, чем это все кончилось!…».

*   *   *

 Когда Богомольцы приезжали в Староселье, их встречала баба Приська. Такая маленькая, сгорбленная. Сразу яблоки приносила на продажу, еще что-то. Как она узнавала, что Богомольцы приедут – Бог знает.

На дачу в Староселье приезжала каждый год Ольга Георгиевна Богомолец из Москвы. У нее была подруга Елена Петровна, которую она называла «Петенька». Она потом погибла – попала под машину.

Приезжала Елена де Парма, которую удочерили Александр Александрович и Ольга Георгиевна. Кстати, она до сих пор жива. Живет в Москве.

На день ангела я всегда получал письмо от Ольги Георгиевны, и там всегда какая-то сумма денег лежала. Ну, и баба Тася всегда подарки делала.

У Ольги Георгиевны был мягкий голос. Я помню ее самый последний приезд в Староселье. Она уже была очень тяжело больна. И после этого приезда в Староселье она уже в Москву не вернулась. Она была очень грузная, очень полная. Ее привезли в Староселье и мы, как сейчас помню, сделали такие трапы, чтобы ей было легче подниматься по тем участкам, где был песок, чтобы она могла по ним пройти. И умерла она в квартире у Олега и Зои (Богомольцев).

*   *   *

 В семье Богомольцев появлялся Роман Стефаник – сын известного писателя, первый секретарь Львовского горисполкома. Он был такой «от земли», но интеллигентный.